Сергей вышел из поезда на засыпанной снегом станции, и морозный воздух обжёг лёгкие. Он ехал к отцу, которого не видел пять лет. Его Батя, Иван Петрович, всегда был человеком из другой эпохи – суровым, молчаливым, с руками, привыкшими к труду. Он стал отцом в лихие девяностые, когда рухнула страна его юности, но не сломался. Сын помнил, как тот воспитывал его по канонам, усвоенным ещё в советское время: требовал дисциплины, уважения к старшим, умения терпеть и не жаловаться. Детство Сергея прошло под аккомпанемент фраз: «Не ной», «Движение – жизнь», «Мужчина должен уметь всё».
Подходя к знакомому деревянному дому, Сергей чувствовал, как сжимается сердце. Он был уже взрослым, успешным IT-специалистом из Москвы, но здесь снова превращался в мальчишку, ждущего одобрения от своего строгого, немногословного героя. Батя вышел на крыльцо – такой же крепкий, с сединой в висках, в старой телогрейке. В его глазах, прищуренных от ветра, мелькнула та самая, редкая и потому бесценная, искра радости. Они обнялись молча, и в этом молчании было больше понимания, чем в тысячах слов. Это была встреча двух разных миров, связанных прочнейшей нитью – простой и суровой отцовской любовью, выкованной в испытаниях.
